Тема очень обширная и уложится не в один десяток страниц печатного текста. Вниманию форумчан предлагаю часть статьи "Западносибирские лайки: московская группа" . И. Шурупова, , кандидат биологических наук, опубликованную в журнале “Охота и охотничье хозяйство” №8 – 1993. . До сих пор западносибирские лайки сохраняют большое разнообразие по масти и окрасу, сложению головы и корпуса, а также по ряду других статей. Наряду с мансийскими (вогульскими) и хантыйскими (остяцкими) собаками в становлении породы участвовали коми (зырянские) лайки: Соболь Ш. А. Исаева, затем И. С. 3ажилова; Тузик 78/л Ш. А. Исаева, затем Г. А. Леонова; Бублик I М. А. Глебова; Музгар п-ка ВНИО и др. Много споров среди лайководов Москвы велось в свое время вокруг Орлика 83/л И. С. Зажилова (полная кличка «Арго-Орлик»), Он считался вывезенным из Перми и имел трехколенную родословную. Если его истинное происхождение и родословная идентичны, то нужно признать, что он внес в московскую группу лаек гены уральских и удмуртских лаек. Свердловские кинологи в 40-е годы имели стандарт на уральскую лайку, но не считали ее самостоятельным аборигенным отродием, а «промежуточным типом вогульско-зырянско-остяцкой разновидности». Происхождение Орлика вызывало сомнение у московских любителей. По свидетельству авторитетных и опытных лайководов тех лет, кто неоднократно видел этого кобеля, по внешним признакам его можно было отнести к западносибирским лайкам. Но он был крупным по тем временам (приблизительно 63 см в холке), имел отличающееся от лаечного строение головы: маленький, круглый, утопленный глаз, большие с мягкими хрящами уши. В работе был скупоголос, у него отсутствовала вязкость. Несмотря на требование части членов бюро секции любителей собак об исключении Орлика из племенной работы, этого не сделали, и он оставил после себя много потомков, большинство из которых было малопородно и непригодно для племенного использования. Они были очень злобны к людям и в то же время флегматичны, охотничий инстинкт у них часто отсутствовал. И лишь немногие из них выделялись хорошим экстерьером, например Кай 106/л С. А. Клюгина. Затем при вязках с зарекомендовавшими себя в поле суками они давали частично рабочих потомков (по сведениям Беляева, 1957). В дальнейшем, в начале 70-х годов, почти все производители этой линии были исключены из племенного пользования. Но и до сих пор многим потомкам Арго-Орлика свойственны злобность к людям, нетипичная для лаек, и некоторые экстерьерные недостатки и пороки. Многие давние московские любители лаек считали, что этот кобель был помесного происхождения. Автор данной статьи в свое время неоднократно пытался выяснить у И. С. Зажилова истинное происхождение Орлика, однако Иван Степанович постоянно уходил от прямого разговора. Но он не отрицал, что в послевоенное время проводились эксперименты по гибридизации лаек с немецкими овчарками и австралийскими собаками динго с целью привить первым злобность к крупному зверю. В подтверждение некоторых моментов, высказанных выше, хочется привести выдержку из статьи ленинградских кинологов М. П. Альтшуль и О. С. Русакова (1971): «...среди наших западносибирских лаек лишь немногие хорошо работают по белке. Возможно, это вызвано чрезмерным использованием при племенной работе линий Кая 106/л (владелец А. С. Клюгин, Москва) и Снежка (владелец К. Ф. Барышников, Рига), не обладавших рабочими качествами». Напомню, что Кай 106/л — сын Орлика 83/л. Ханэуле Л. В. Ушаковой, широко вошедший в породу через ч. Урчалу 1/л И. И. Вахрушева, вывезенного с юга Красноярского края, московские любители не могли отнести ни к одному из известных в то время типов лаек и называли его «монгольской лайкой». Он имел большие, мягкие, широкопоставленные уши со слегка закругленными вершинами, которые в зависимости от физического состояния кобеля то поднимались, то пригибались вперед. Кобель имел саблеобразный хвост, который он держал полувертикально. Руководители племенной работы в породе должны знать, что Ханэуле был лайкоидом. При формировании современной московской группы многократно использовались эвенкийские лайки (Тонторук Якутского п-ка Заготживсырья, Дымка Л. К. Шейнина, Кыкса Е. Е. Сыроечковского, Тунгус В. П. Радина, Лапчик П. Н. Константинова, Карел п-ка «Красная Звезда» и др.). Первые две собаки происходили из Якутии, Кыкса и Тунгус — с севера Красноярского края, Карел — из Прибайкалья, Лапчик — из Иркутской области. Огромную и еще не оцененную роль в становлении породы сыграл несправедливо, а может быть, и умышленно забытый эвенский (ламутский) кобель Дюмнар 26/л М. Г. Волкова, вывезенный в 1944 г. из поселка Аянка Пенжинского района Камчатской области. Второй эвенский кобель Тваян того же владельца оставил менее значительный след в породе через Кучукана 88/л. Изредка среди московских собак появляются особи, по внешнему виду копирующие современных карело-финских собак, но размера, соответствующего западносибирской породе. Анализ их родословных приводит к суке неизвестного происхождения по кличке Белка охотника В. И. Цыганкова из Сандовского района Тверской области. В этой области проживает значительная часть населения карельской национальности. Возможно, в этом кроется секрет происхождения Белки В. И. Цыганкова. К сожалению, в становлении западносибирской лайки участвовали и собаки других пород. Через Ойру 3 л А. Беляева и ее сына ч. Соболя 42 л в породу попали гены оленегонных лаек. И до сих пор изредка от чистопородных московских собак рождаются длинношерстные, лохматые особи. Таким образом, в становлении западносибирской лайки участвовали несколько аборигенных отродий и собаки других пород. Но ради справедливости необходимо сказать, что в ее формировании ведущую роль играли производители, относящиеся к мансийским и хантыйским отродьям. Полный текст статьи https://sites.google.com/site/laikarticles/breed/zsl/zslmsk
